Исай Тобольский. Стихи.

Живут на свете вдовушки –
У них в кудрях головушки,
У них глаза бедовые,
У них уста медовые.

А есть на свете вдовы…
Они – белоголовы.

Исай Тобольский.

Хотите читать меня всегда и знать о пополнении блога новыми материалами, подпишитесь на новости «НАЖАВ СЮДА»

Ты проснулась опять…
Или ночь холодна?
Или спать не дает
Неприкаянный ветер?
Вот притих он –
И снова вокруг тишина,
Словно нет ни души
В эту полночь на свете.
А тебе не уснуть,
Не забыться теперь,
У тебя ли одной
Бабья доля такая…
Вот опять показалось,
Что скрипнула дверь,
И шагнул он к тебе,
Как живой, окликая…
Все белее с годами
Нетающий снег,
Но, когда забываешься ты
На рассвете,
Навещают безмолвно
Тебя в полусне
И уходят…
Твои нерожденные дети…

Исай Тобольский.

Хотите читать меня всегда и знать о пополнении блога новыми материалами, подпишитесь на новости «НАЖАВ СЮДА»

Было нас у мамы
Только двое:
Я да брат…
Теперь Алешки нет.
Далеко за Одером – рекою
Встретил он
Последний свой рассвет.
Мы росли за городом,
Читать дальше…

На грохочущей сцене,
Среди декораций,
Батальон наступает,
И шквалом – овации.
А в четвертом ряду
Мы с комбатом сидим.
Мы ладони зажали.
Мы молча глядим.
Нам с комбатом
Известен сюжет наперед:
От всего батальона останется взвод.
А из этого взвода,
Из горстки ребят,
До Берлина дойдут
Только я и комбат…

Исай Тобольский.

Хотите читать меня всегда и знать о пополнении блога новыми материалами, подпишитесь на новости «НАЖАВ СЮДА»

В пустом чулане
Возле самой двери
Который год
Дряхлеют костыли.
Который год…
А старая не верит
И никому
Их трогать не велит.
Придет тайком,
Теплом на них подышит,
Прижмется
Материнскою щекой
И застарелый след
Его подмышек
Все гладит, гладит
Сморщенной рукой.
Пожизненная,
Вечная разлука,
И с каждым годом
Сердцу тяжелей…
Не скрыться,
Не упрятаться от стука,
От стонущего скрипа
Костылей.
Пойдет ли в лес,
Внучатам потакая,
Бессонным часом
Нянчит ли внучат, —
А костыли
Стучат, не умолкая,
И день, и ночь
Который год стучат…

Исай Тобольский.

Хотите читать меня всегда и знать о пополнении блога новыми материалами, подпишитесь на новости «НАЖАВ СЮДА»

Возле той же стены,

Где покоится Ленин,

Где столпились века

На безмолвный парад, —

В самом сердце Москвы,

Посредине вселенной,

Положили тебя,

Неизвестный солдат…

… Не понять,

По каким угадала приметам,

Ни чужим, ни родным,

Ни Петровне самой.

Но, когда от людей

Услыхала об этом,

Так и дрогнуло сердце

И екнуло: «Мой…»

Собрала узелок

Немудреный в дорогу,

Пирогов про запас

Напекла старику.

Помолилась

Еще не забытому богу

И поехала старая.

К сыну.

В Москву.

Едет в горестный путь

Евдокия Петровна,

Едет вечер, и ночь,

И без малого день.

До чего же

Родная Россия огромна,

Если столько

На тысячу верст

Деревень.

Да чего деревень!

Городов не запомнит.

А лесов – то, а рек,

А мостов – то вокруг!..

Показались как сон

Эти сутки Петровне –

И столица огнями

Прихлынула вдруг…

Вышла вместе с людьми.

Постояла немного.

Огляделась.

Укутала плечи платком.

Узелок свой взяла,

Расспросила дорогу

И пошла,

Как и ходят к могилам, —

Пешком…

Вот и площадь.

Солдаты застыли безмолвно.

Словно заревом

Камень гранитный объят.

И глядит, и глядит

Евдокия Петровна

На огонь

И на замерших свято

Солдат.

И ведь надо –

Один на сыночка похожий,

И другой–то лицом

Как из близкой родни.

Только вроде

Немножко они помоложе.

Да и ростом, пожалуй,

Повыше они…

И как будто почувствовав

Сердцем до боли

Чей–то горестный,

Чей-то задумчивый взгляд,

Обернулась Петровна…

Старушка – поодаль.

С узелочком.

И тоже глядит на солдат.

Подошла, семеня,

К Евдокии Петровне,

Помолчала, вздохнула.

И молвила ей:

— Вот… пришла навестить.

Здесь мой сын похоронен.

Только разве поверят.

А мне-то видней.

Материнское сердце –

Оно не обманет,

И людская молва

Не указка ему.

Только кто же об этом

Расспрашивать станет?

Да ведь я и сама

Не скажу никому…

И ушла…

Словно что-то поняв,

Спохватилась…

А Петровна,

К ногам уронив узелок,

К той плите,

Как к сыновней щеке,

Прислонилась

И чуть слышно промолвила:

— Здравствуй, сынок…

Исай Тобольский

Им не узнать,

Посмертно молодым,

Что все у них посмертно,

Даже слава…

Но навсегда

У них осталось право,

У этих мертвых,

Сниться нам – живым!

Исай Тобольский

Солдат споткнулся.

Чуть замедлил бег.

Качнулся…

И внезапно рухнул в снег.

И удивился молча:

«Ранен, что ли?..»

И целый миг

Не ощущая боли,

Еще не верил смерти

Человек…

Исай Тобольский

Под горькой сенью

Скорбной даты

Лежат средь вечной тишины

Ненагражденные солдаты,

Солдаты первых дней войны.

Их в бронзу время воплотило,

Их славят и боготворят…

А для прижизненных наград

Им просто жизни не хватило.

Исай Тобольский

Вечер…

Глушь,

Лесная тишь.

Сонно кружатся снежинки,

И, куда не поглядишь, —

Ни дороги, ни тропинки.

Стайки зябнущих берез,

Сосны в белых рукавицах…

Им, наверное, в мороз,

Как и людям, лето снится.

Огонек упал в снега

И погас в лесном тумане:

Это домик лесника

Показался на поляне.

Вот и низенький забор,

Вот и узкая дорожка…

Человек вошел во двор,

Человек стучит в окошко.

Вздрогнул робкий огонек.

Снежный ком

Скатился с крыши…

В полушубке на порог

Не спеша хозяин вышел.

— Потревожить вас хочу, —

Извиняется прохожий.

— Не беда, переночуй, —

На охоте был, похоже?

Мужику и невдомек,

Что охотник этот – Ленин.

— Осторожно, здесь порог.

Проходи, закрою сени…

Фитилек чадит в углу,

За окном поземка вьюжит.

— Подвигайся, гость, к столу,

Собирай, хозяйка, ужин.

Развязал кисет мужик,

Табаку себе отсыпал,

Подал Ленину:

— Держи!

— Некурящий я, спасибо…

Не спуская с гостя глаз,

Рядом вертится парнишка:

— А хотите, я рассказ

Прочитаю вам из книжки?

— Обязательно хочу, —

Говорит с улыбкой Ленин.

И садится к Ильичу

Мальчик с книгой на колени.

Тихо в доме.

Все молчат.

Огонек едва мигает.

На руках у Ильича

Мальчик с книгой засыпает…

***

Не люблю печальных эпитафий,

Но сейчас не вспомнить не могу:

Мальчики —

Еще без биографий –

Молча умирали на снегу.

Падали в кровавые рассветы…

Если б власть моя на то была, —

Я бы им посмертно

Партбилеты

Выдал за бессмертные дела!

Пусть на них анкет не заводили,

Но, главнейший выяснив вопрос,

Эти люди жизнью уплатили

Первый свой

И свой последний взнос!

Исай Тобольский